Column One
Не может того быть, чтоб я не устерег!
Пошел он, примостился на лесенке и наигрывает себе на дудке разные полечки. Всю ночь играл, а под утро так спать ему захотелось - он и задремал. Вдруг слышит сквозь сон: что-то над головой сильно зашумело, захлопало. Пока проснулся - опять одного яблока нету!
Стыдно ему в хату идти, да что поделаешь: не доглядел вора.
На третий день говорит меньшой сын - Иван:
- Плохие из вас, братцы, караульщики. Вот я пойду, наверняка вора подстерегу.
Все только над словами его посмеялись, да что ж, известное дело, - дурачок!
Набрал Иван целый пук лучинок да и пошел сторожить. Сидит на лесенке, лучинки строгает да песенки себе под нос напевает.
Стало светать. Слышит Иван - что-то будто вдали зашумело. Притаился он, вглядывается. Вдруг видит - летит к яблоне большая золотая птица. Подлетела близко и собралась было яблоко схватить, а Иван изловчился и цап ее за длинный хвост.
Вырвалась птица и улетела без яблока. Смотрит Иван, а в руке у него три золотых пера осталось.
Прибежал он в хату, всех разбудил:
- Смотрите, - говорит, - я вора подстерег да три золотых пера у него из хвоста вырвал. Посмотрели братья и от стыда покраснели, что не они, а дурачок славу себе добыл. Одолела их зависть.
- Ладно ж, - говорит старший брат, - поеду я по свету золотую птицу искать.
Взял он одно перо для приметы, набрал еды, денег на дорогу да и поехал.
Прошло с полгода - ни Степана, ни птицы нету. Вот средний брат и говорит отцу:
- А не поехать ли мне искать золотую птицу? Заодно и брата найду.
Набрал он всякой снеди на дорогу и поехал.
Прошел целый год, но ни о братьях, ни о птице и слыхом не слыхать.
Горюет отец, а Иван на печи лучинки строгает да бормочет себе под нос:
- Видно, надо мне самому в путь-дорогу собираться.
Подумал отец: “Что ж, пропали умные сыновья, уж пусть и этот, глупый, пропадает”. И не стал ему перечить.
Ничего не взял с собою Иван: ни денег, ни хлеба. Только взял он третье перо, посошок в руки да ножик, которым лучину строгал. И пошел пешком золотую птицу искать.
Идет он, идет, а уже вечереть стало. Слышит он поблизости волчий голос. Пошел на тот голос. Глядь - сидит в глубокой яме старая волчица.
- Ты чего тут воешь? - спрашивает Иван волчицу.
- Да вот какая беда, - отвечает волчица: - бежала я на обед чего-нибудь промыслить да в яму угодила... Помоги ты мне, добрый человек, выбраться отсюда. Я тебе чем хочешь отплачу.
Говорит Иван:
- Ты старая волчица, всюду летаешь, всюду бываешь, а не скажешь ли ты мне, где живет золотая птица? Коли скажешь, то вызволю тебя из ямы.
- И скажу, и даже к ней приведу, - обещает волчица.
- А не обманешь?
- Нет.
- Ну, смотри ж!
Column Two
Худой волк ходил подле деревни и встретил жирную собаку. Волк спросил у собаки:
- Скажи, собака, откуда вы корм берёте?
Собака сказала:
- Люди нам дают.
- Верно, вы трудную людям службу служите?
Собака сказала:
- Нет, наша служба нетрудная. Дело наше - по ночам двор стеречь.
- Так только за это вас так кормят? - сказал волк. - Это я бы сейчас в вашу службу пошёл, а то нам, волкам, трудно корма достать.
- Что ж, иди, - сказала собака. - Хозяин и тебя так же кормить станет.
Волк был рад и пошёл с собакой к людям служить. Стал уже волк в ворота входить, видит он, что у собаки на шее шерсть стёрта. Он сказал:
- А это у тебя, собака, чего?
- Да так, - сказала собака.
- Да что так?
- Да так, от цепи. Днём ведь я на цепи сижу, так вот цепью и стёрло немного шерсть на шее.
- Ну, так прощай, собака, - сказал волк. - Не пойду к людям жить. Пускай не так жирен буду, да на воле.
Column Three
Жила-была кума-Лиса; надоело Лисе на старости самой о себе промышлять, вот и пришла она к Медведю и стала проситься в жилички:
- Впусти меня, Михаиле Потапыч, я лиса старая, ученая, места займу немного, не объем, не обопью, разве только после тебя поживлюсь, косточки огложу.
Медведь, долго не думав, согласился. Перешла Лиса на житье к Медведю и стала осматривать да обнюхивать, где что у него лежит. Мишенька жил с запасом, сам досыта наедался и Лисоньку хорошо кормил. Вот заприметила она в сенцах на полочке кадочку с медом, а Лиса, что Медведь, любит сладко поесть; лежит она ночью да и думает, как бы ей уйти да медку полизать; лежит, хвостиком постукивает да Медведя спрашивает:
- Мишенька, никак, кто-то к нам стучится?
Прислушался Медведь.
- И то, - говорит, - стучат.
- Это, знать, за мной, за старой лекаркой, пришли.
- Ну что ж, - сказал Медведь, - иди.
- Ох, куманек, что-то не хочется вставать!
- Ну, ну, ступай, - понукал Мишка, - я и дверей за тобой не стану запирать.
Лиса заохала, слезла с печи, а как за дверь вышла, откуда и прыть взялась! Вскарабкалась на полку и ну починать кадочку; ела, ела, всю верхушку съела, досыта наелась; закрыла кадочку ветошкой (тряпкой. - Ред.), прикрыла кружком, заложила камешком, все прибрала, как у Медведя было, и воротилась в избу как ни в чем не бывало.
Медведь ее спрашивает:
- Что, кума, далеко ль ходила?
- Близехонько, куманек; звали соседки, ребенок у них захворал.
- Что же, полегчало?
- Полегчало.
- А как зовут ребенка?
- Верхушечкой, куманек.
- Не слыхал такого имени, - сказал Медведь.
- И-и, куманек, мало ли чудных имен на свете живет!
Медведь уснул, и Лиса уснула.
Понравился Лисе медок, вот и на другую ночку лежит, хвостом об лавку постукивает:
- Мишенька, никак опять кто-то к нам стучится?
Прислушался Медведь и говорит:
- И то кума, стучат!
- Это, знать, за мной пришли!
- Ну что же, кумушка, иди, - сказал Медведь.
- Ох, куманек, что-то не хочется вставать, старые косточки ломать!
- Ну, ну, ступай, - понукал Медведь, - я и дверей за тобой не стану запирать.
Лиса заохала, слезая с печи, поплелась к дверям, а как за дверь вышла, откуда и прыть взялась! Вскарабкалась на полку, добралась до меду, ела, ела, всю середку съела; наевшись досыта, закрыла кадочку тряпочкой, прикрыла кружком, заложила камешком, все, как надо, убрала и вернулась в избу.
А Медведь ее спрашивает:
- Далеко ль, кума, ходила?
- Близехонько, куманек. Соседи звали, у них ребенок захворал.
- Что ж, полегчало?
- Полегчало.
- А как зовут ребенка?
- Серёдочкой, куманек.
- Не слыхал такого имени, - сказал Медведь.
- И-и, куманек, мало ли чудных имен на свете живет! - отвечала Лиса.
С тем оба и заснули.
Понравился Лисе медок; вот и на третью ночь лежит, хвостиком постукивает да сама Медведя спрашивает:
- Мишенька, никак, опять к нам кто-то стучится? Послушал Медведь и говорит:
- И то, кума, стучат.